Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]

— Мою сестру арестовали.

— Сестру, сестру… Гаеву?

— Ты знаешь? — Женя удивленно посмотрела на него.

— Ну, в курсе…

— Меня к следователю вызывают.

Кривичев отошел от наркоза, но в себя так и не пришел. Состояние тяжелое, возможно, так и умрет, не приходя в сознание. Тогда его дело переквалифицируют в умышленное убийство, и к работе подключится Следственный комитет. А пока Кривичевой занимается следственный отдел полиции. Тяжкие телесные, однако… Впрочем, Плошникову все равно, как там и что? У него своих заморочек — по горло… Или не все равно?

— Проводить?

Женя покорно кивнула. И даже взяла под руку, чтобы не поскользнуться. А прикосновение такое приятное…

Он провел ее через дежурную часть, они вышли к лестнице.

— Рита ни в чем не виновата.

— Да, я понимаю, этот Кривичев — кобель еще тот… Лучше бы она ему одно место отрезала.

— Следователь сказал, что нож вошел в шею на десять сантиметров, — Женя мотнула головой. — А Рита только чуть-чуть проткнула.

— Это она так говорит, что чуть-чуть. А Кривичев подтвердить ее слова не может.

— Как же он тогда от нее ушел?

— Ты видела, как бежит курица с отрубленной головой?

— Курица бежит куда попало. А Кривичев сел в машину.

— Но ему-то голову не отрубили.

Плошников провел Женю в свой кабинет, посадил на стул. Только тогда спохватился:

— Тебе же к следователю надо.

— Ничего, у меня еще полчаса…

— Чай будешь?

Старостин был на выезде, поэтому в кабинете они находились одни.

— Ну, можно.

Он включил чайник, выставил на стол пачку с заварными пакетиками, сахар, печенье.

— А то холодно на улице.

— Не холодно, — покачала головой Женя. — Холодно, когда в зоне.

— Закон суров, но он закон.

— А если Рита не виновата?

— Ножом она в Кривичева тыкала? Тыкала. Убить хотела? Хотела. Какой разговор.

— Какие вы здесь все жестокие! — На глазах у Жени заблестели слезы.

— Не жестокие. Жесткие… Ты вот Никонова защищала. А он у ветерана машину угнал. И сжег. И вина его доказана.

— Но это Артем… Он по жизни такой дубовый. А Рита хорошая… И не виновата она. Это кто-то другой сделал.

— Кто?

— А это я у вас должна спросить! Вы должны преступника искать, а не я. А с врачом я разговаривала! С хирургом, который Кривичеву операцию делал. Так вот, там и другой порез был. Рядом с основной раной порез. Неглубокий. Основная рана глубокая, а порез нет. Этот порез Рита сделала. Она чуть-чуть нож воткнула, а кто-то загнал нож по самую рукоять. Она остановилась, а тот, кто хотел Кривичева убить, не остановился…

— Ну, я подробностей не знаю… — в раздумье проговорил Юра. — Я не следователь. Он сейчас там решает…

— Решает, — кивнула она. — У него Рита во всем виновата… Сначала просто порезала Кривичева, а потом нож на всю глубину вонзила.

— А разве так не могло быть?

— Не могло! Рита слегка поранила, а кто-то со всей силы ударил.

— Кто?

— Это я у вас должна спрашивать!

— Успокойся.

Юра налил в кружку кипяток, бросил туда пакетик с чаем, открыл пачку с сахаром.

— А другой сахар есть? — спросила Женя.

— А чем тебя этот не устраивает?.. А-а, Крюковский сахарный завод! — догадался он.

— Я этого гада ненавижу! Он Рите всю жизнь сломал… Вот скажи, зачем он вообще появился? Рита замуж выходить собиралась… Иван — во мужик! — Она показала большой палец. — А это чмо нарисовалось, и все рухнуло!.. Знаешь, я бы сама этого козла убила!

Юра многозначительно приложил палец к губам:

— Не надо. Здесь каждое слово имеет свою цену.

— Да плевать, что у вас здесь имеет цену! Вам лишь бы невинного человека засадить!

— Твоя сестра сказала, что хотела убить Кривичева. А это мотив. И кровь у нее на кухне нашли… И нож приобщен к делу…

— Следы крови на ноже, да?

— Ну, кровь смыли.

— Я смыла кровь. И со стены кровь пыталась смыть… Надо было затереть, думала, потом… А если это я ударила Кривичева?

— И секс у тебя с ним был?

Плошников не вникал в курс дела, но кое-какие подробности знал. Например, то, что нож в своего любовника Кривичева вонзила в момент совокупления.

— Секс до того был. А я уже потом, когда он домой возвращался…

— Когда он шел, ты бы не смогла. А если бы на коленях у него сидела. Но на коленях сидела твоя сестра… Знаешь, что самка богомола во время секса откусывает голову своему самцу?

— Тебе смешно?! — Женя вдруг сама стала похожа на самку, которая могла откусить ему голову. Причем без всякого секса.

— Нет, просто в жизни всякое бывает…

— Да пошел ты!

Она не стала откусывать ему голову, но так резко повела рукой, что столкнула кружку с чаем со стола. Юра успел вскочить на ноги, и кипяток пролился на сиденье стула.

Женя поднялась и, разочарованно взглянув на Юру, направилась к выходу.

Остановить ее он не пытался. Может, оно и к лучшему, что у них не сложилось. Не в том они положении, чтобы быть вместе.

Сергей Степанович Пухлов производил впечатление человека чахлого, слабосильного. Сам тощий, грудь впалая, руки тонкие. И лицо — как будто его из Бухенвальда на откорм недавно выпустили. Но взгляд непоколебимо уверенного в себе человека убеждал в обратном. В нем чувствовалась сильная личность. И руки у него были вовсе не слабые. Крепкие, уверенные руки хирурга.

— Да, две раны были, — сказал Пухлов. — Одна неопасная, а другая смертельная… Во всяком случае, может стать смертельной. Задет нервный узел, повреждена трахея…

— Значит, Кривичева ударили дважды, — в раздумье сказал Плошников.

— Выходит, что так.

— Одним и тем же ножом…

— Вот этого я вам сказать не могу.

— Но можно же осмотреть раны, сравнить…

— Сравнить раны можно на трупе, — усмехнулся Пухлов. — А Кривичев пока еще жив. И рана после операции утратила первоначальный вид… Так что извините, ответить вам на этот вопрос я не могу.

— Первый удар был нанесен предположительно в районе девятнадцати часов. Значит, и вторую рану нанесли в то же время. А в больницу потерпевший попал в районе десяти часов. С момента удара прошло три часа…

— Нет, так не могло быть, — качнул головой хирург. — За три часа Кривичев бы истек кровью…

— Гражданка Гаева утверждает, что оказала ему первую медицинскую помощь. Наложила повязку, закрепила ее пластырем. Скажите, Сергей Степанович…

— Не было никакой повязки, — отрезал Пухлов.

— А следы ее присутствия? Пластырь, знаете ли, оставляет след.

— Какой след? Там все было в крови. И я не сыщик, чтобы искать следы. Мое дело спасти человека… Что еще?

— Три часа без медицинской помощи Кривичев прожить не мог. А сколько мог?

— Полчаса максимум. Примерно столько времени он и прожил.

— Включая поездку на своей машине… Потом была «Скорая помощь»… — вслух рассуждал Плошников.

— Если у вас будут вопросы, обращайтесь. — Пухлов легонько коснулся его плеча, как будто просил посторониться.

Но дожидаться, пока Юра сдвинется с места, хирург не стал. Обошел его и направился в ординаторскую.

Зима, снег, на дорогах реагенты, растапливающие наледь. Грязно на дорогах, но машина у Кривичева чистая. Видно, что вымыли ее перед выездом. Возможно, это сделали на заводской мойке. А от Крюковского в город вела параллельная с шоссе дорога, которую реагентами не посыпали. И грязь из-под колес на этой дороге не летела. В городе, правда, машина попадала под грязевые брызги, но испачкалась совсем чуть-чуть. Потом она въехала в столб, но грязней от этого не стала.

«Мерседес» GL-класса. Жаль, что такой красавец стоит с разбитым капотом. Его бы в ремонт, но пока нельзя. Идет следствие, а в машине кровь потерпевшего — это само по себе улика.

Ключи от машины у следователя, а Плошников к важному разговору пока не готов. Поэтому он подошел к машине только для того, чтобы заглянуть внутрь через стекло. Он обошел «мерс» по кругу, на крышке багажника заметил пятно. Кто-то прикладывал окровавленную ладонь к машине, возможно, опирался на руку. Машина черная, поэтому пятно едва заметно. А подробного обследования, видимо, еще не было. Или следователь просто не придал значения этому факту. Но Плошников игнорировать эту деталь не собирался. Надо будет заглянуть в материалы следствия или просто поговорить с экспертом. Если тот не заметил это пятно, Юра ему подскажет, пусть поработает.

Плошников уже успел побывать в доме, где жила Гаева. Чисто в подъезде. С четвертого по первый этаж чисто. Ничего похожего на кровь. Только на ступеньках между вторым и третьим этажами — коричневые пятна. Но это краска…

Если Кривичев был в тяжелом состоянии, он должен был опираться на перила. С них кровь стереть несложно, это могла сделать и уборщица. Но тогда и на ступеньках должно было что-то остаться, и на металлических прутьях перил. И о стену Кривичев мог опереться, как он это сделал, когда подошел к своей машине. И дверь из подъезда он бы облапал, когда выходил… Да и не могла уборщица стереть с перил всю кровь, что-нибудь, да осталось бы… Но в подъезде чисто, а на машине след крови…